Так случается, что люди столкнувшиеся с жестоким обращением в детстве слышат от близких старших родственников резкие фразы о том, что пора бы уже и забыть свое тяжелое детство, мол, сколько можно с этим носиться, нормальным же человеком вырос!
Сюда приплетают часто то, что прошло уже достаточно много лет, чтобы все поросло былью и перестало влиять на состояние человека в настоящем моменте.
Казалось бы - звучит логично, но есть одно "но"…
Недавно я прошла курс профессора Луиса Козолино, посвященный нейробиологии психотерапии.
Только вдумайтесь, ребенок, подвергающийся жестокому обращению, не только получает целый букет психологических проблем - его мозг развивается хуже!
И дальше, он взрослеет, а проблема никуда не девается. Что-то можно компенсировать, а что-то остается навсегда, и часто это связано с тем, как мы воспринимаем мир и окружающих людей.
Профессор Козолино привел большое количество примеров, как жестокое обращение влияет на наш мозг:
⏵Снижается объем мозолистого тела, электрическая/лимбическая стабильность (Teicher et al., 2004)
⏵Уменьшается толщина кортикального слоя, площадь поверхности мозга (Kelly et al., 2013)
⏵Даже регулярные словесные оскорбления влияют на мозг, вызывая аномалии белого вещества в левой лобной и височных областях (Choi et al., (2009). Biological Psychiatry, 65, 227-234.)
⏵У женщин, подвергавшихся сексуализированному насилию в детском возрасте было обнаружено значительное уменьшение двустороннего серого вещества в первичной зрительной коре (V1) и зрительно-ассоциативных областях: левой веретенообразной, левой средней затылочной и правой язычной извилинах (Tomoda et al., (2009). Biological Psychiatry, 66, 642-648.)
⏵У взрослых, подвергавшихся регулярному эмоциональному насилию в детстве было обнаружено значительное снижение объема медиальной префронтальной коры. Это снижение было особенно значительным в левой дорсальной медиальной префронтальной коре головного мозга. Эта часть мозга играет ключевую роль в формировании привязанности, в том, как человек осуществляет социальное взаимодействие и регулирует состояние аффекта. (van Harmelen, et al., (2010). Biological Psychiatry, 68, 832-838.)
⏵У женщин подвергавшихся в детстве эмоциональному насилию наблюдается истончение коры головного мозга в областях, имеющих отношение к самосознанию и самооценке. (Heim et al., (2013). American Journal of Psychiatry, 170(6), 616-623.)
Я перечислила далеко не все, но и этого достаточно, чтобы прийти в ужас.
Безусловно, речь тут не идет об обычных конфликтах в семьях, все эти последствия вызваны именно жестоким обращением: эмоциональным, физическим и сексуализированным насилием, а так же крайней степенью пренебрежения, при которой ребенок оказывается в опасности или испытывает проблемы с реализацией бытовых потребностей, таких как сон и еда.
Так что, вот он, ответ на негодование родственников, позволяющих себе в прошлом жестокость: есть вещи, которые невозможно игнорировать. Даже забыв о страшном детстве, его последствия никуда не денутся.
Тут мне можно возразить, напомнив про нейропластичность, ведь даже после удаления одного полушария мозга, второе берет на себя его функции. Проблема в том, что есть процессы, для которых нужен осознанный импульс, иначе новые нейронные связи не вырастить.
Допустим, живет человек, у которого в силу обстоятельств слабо развита часть мозга, отвечающая за социальные взаимодействия. Ему кажется, что он закоренелый интроверт, и хоть и хочется близости с кем-то, но в его картину мира она не вписывается. Если он даже не пытается измерить сложившееся положение вещей - новым нейронным связкам взяться просто неоткуда.
Вот почему просто забыть — не просто невозможно, но и опасно. Это все равно что игнорировать глубокую физическую рану, которая зажила неправильно и продолжает гноиться.
Требование забыть — это требование отказаться от попыток понять: почему так тяжело, почему так больно, почему отношения даются с таким трудом, почему мир кажется небезопасным?
Это требование оставить структурные повреждения мозга без внимания и компенсации.
Нейропластичность — это не волшебная палочка, а тяжелый труд. Она требует осознания, признания факта травмы и ее реального, материального воздействия на мозг. Без этого первый шаг к изменениям невозможен.
Крайне важна безопасная среда. Терапия (особенно методы, ориентированные на травму, такие как EMDR) создает контейнер, где можно безопасно исследовать последствия и пробовать новые паттерны.
Следом необходима целенаправленная практика , основанная на постоянном, осознанном усилии по формированию новых нейронных связей. Это работа над регуляцией эмоций, построением доверительных отношений, изменением дисфункциональных убеждений о себе и мире. Это буквально тренировка тех областей мозга, которые пострадали или недополучили развития.
Мозг меняется медленно.
Требуется время, терпение и поддержка (от терапевта, близких, групп), чтобы не опустить руки.
Так что тем, кто говорит забудь, хватит ныть, ты же вырос нормальным, нужно ответить: "Нет".
- Нет, я не могу просто забыть, потому что следы этого живут в самой структуре моего мозга.
- Нет, это не нытье, а констатация научного факта о последствиях жестокости. И "нормальным" человеком я вырос вопреки, а не благодаря тому, что пережил. И теперь я прилагаю огромные, осознанные усилия, чтобы компенсировать то, что было сломано в моем детстве.
Забыть — значит отказаться от шанса на исцеление и рост.
Помнить и понимать — значит дать себе возможность, опираясь на науку и терапию, построить новую нейронную архитектуру поверх старой травмы.
Это долгий путь, но он начинается с отказа от токсичного мифа о том, что прошлое можно просто стереть.